Федеральный медицинский биофизический центр им. Бурназяна ФМБА России всего на год младше атомной отрасли — ​в этом году отмечает 75‑летие. О том, как здесь лечили пациентов с COVID‑19, каким образом СНУП-топливо влияет на здоровье атомщиков, что такое биологическая дозиметрия и как климатическая комната поможет подготовиться к работе в Арктике, мы узнали у гендиректора ФМБЦ Александра Самойлова.

«К нам свезли самых тяжелых»

— В пандемию на ваш центр наверняка легла большая нагрузка.

— Весной прошлого года один из наших многопрофильных неинфекционных стационаров пришлось срочно перепрофилировать для приема больных с коронавирусной инфекцией. Справились за неделю — ​помог опыт аварийного реагирования, который наши врачи приобрели за время работы на ликвидации чрезвычайных ситуаций. К нам свезли самых тяжелых пациентов со всей области, обычные медсанчасти их вылечить не могли. Стандарты лечения тяжелых пациентов с новой коронавирусной инфекцией мы разрабатывали с колес. Например, применили экстракорпоральную мембранную оксигенацию, ЭКМО, которую в мирной жизни используем для лечения тяжелой пневмонии, острого респираторного дистресс-синдрома.

Аппарат ЭКМО, подсоединенный к пациенту, забирает кровь из венозного русла, насыщает ее кислородом и подает в артериальное или венозное русло. Это обеспечивает режим функционального покоя сердца и легких, дает им возможность восстановиться. Одна из самых тяжелых наших постковидных пациенток вот уже 1,5 месяца находится на ЭКМО — ​роженица 34 лет. Ей сделали кесарево, с ребенком все нормально, а вот мать из тяжелого состояния не вышла. Мы за нее боремся каждый день. Прогноз дольше чем на два часа сделать невозможно.

— Вы первыми начали применять барокамеры для лечения гипоксии у пациентов с COVID‑19.

— Метод используется в спортивной медицине для восстановления спортсменов. Мы установили в ковидном стационаре портативные барокамеры, которые сняли с медицинских автомобилей для оперативной реабилитации спортсменов во время соревнований. Наиболее выраженная положительная динамика в ответ на процедуру в красной зоне отмечена у самых тяжелых пациентов. Гипербарическая оксигенация включена в разработанную нашими врачами программу нейрореабилитации. Курс из 8–10 ежедневных сеансов способствует увеличению максимальной вентиляции легких, повышает иммунную активность и позволяет значительно снизить частоту осложнений.

— Что скажете о новом индийском штамме?

— Наш ковидный стационар уже закрыт, однако врачи продолжают консультировать коллег из учреждений ФМБА и Минздрава по ведению пациентов с тяжелым течением COVID‑19. За год мы помогли 542 пациентам в разных регионах России, а также Абхазии, Казахстана и Азербайджана. По наблюдениям наших специалистов, новый штамм более контагиозный (заразный. — «СР»), болеют им в основном молодые люди, имеющие немного естественных антител и не прошедшие вакцинацию.

Одна из важнейших задач центра сейчас — ​вакцинация. ФМБЦ курирует прививочную кампанию в Центральном федеральном округе — ​на территориях, медобслуживание которых обеспечивают учреждения ФМБА. В регионы уже доставлено более 82 тыс. доз вакцины для населения и контингентов предприятий атомной промышленности. Мы рекомендуем вакцинироваться как можно большему количеству людей и обязательно соблюдать все противоэпидемические мероприятия.

Бережливый ФМБЦ

— Ваш центр обслуживает сотрудников «Росатома», «Роскосмоса», предприятий ОПК. Это большая нагрузка?

— Мы обеспечиваем медпомощью более 20 тыс. сотрудников предприятий, работающих с вредными или опасными производственными факторами. Конечно, на местах их обслуживают коллеги из медико-санитарных частей ФМБА, однако при необходимости специализированной и высокотехнологичной медицинской помощи пациентов госпитализируют в наш центр.

— В первую волну пандемии оптимизацией работы в вашем инфекционном стационаре занимался офис ПСР. Что было сделано?

— Мы привлекли офис ПСР к решению насущных проблем. Хочу отметить, что нам удалось сохранить три крупных корпуса клиники для оказания плановой медицинской помощи, в том числе по наиболее востребованным профилям: неврологии, кардиологии, хирургии, онкологии. В этих условиях важно было создать эффективную систему выявления случаев COVID‑19 среди врачей и пациентов. Например, от момента, когда у пациента неинфекционного стационара обнаруживался COVID‑19, до его изоляции и дезинфекции палаты проходило много времени. Совместно с офисом ПСР нам удалось ужать комплекс мероприятий с нескольких дней до 40 минут. Кроме того, мы решили проблему с отчетностью. Наши врачи заполняли более десятка отчетов вручную. С помощью ПСР удалось автоматизировать этот процесс и унифицировать формы передачи данных от клиник. Нагрузка на медперсонал существенно снизилась. Это позволило высвободить врачей для лечения пациентов.

Мы реализовали бережливые технологии в рамках поликлиники ФМБЦ, в этом году запустим пилотный проект бережливого стационара. Планируем тиражировать опыт в медсанчастях ФМБА России, обучать врачей принципам бережливого производства в нашем Медико-биологическом университете инноваций и непрерывного образования.

— Ваши специалисты работают в проекте «Прорыв»?

— Нас попросили исследовать, как инновационное СНУП-топливо влияет на персонал, население и окружающую среду. Мы уже несколько лет проводим радиационно-гигиенические исследования на экспериментальных установках, где изготавливаются опытные партии СНУП-топлива. Изучили физико-химические свойства аэрозолей в производстве топлива из свежего сырья, измерили поля фотонного и нейтронного излучений, индивидуальные дозы облучения персонала. Исходя из данных радиационно-гигиенических исследований, мы внимательно изучаем заболеваемость персонала в целях выявления связи с вредными факторами производства. Предложили новый подход — ​оценивать риск влияния всех производственных факторов на общую заболеваемость персонала, а не контролировать отдельные радиационно обусловленные заболевания. При помощи современных математических моделей анализируем риски. Результатом нашей работы станут рекомендации по сохранению здоровья персонала, работающего с новыми видами ядерного топлива.

— О каких еще совместных работах с «Росатомом» можете рассказать?

— При поддержке «Росатома» мы создаем радиомодификаторы — ​препараты, которые повышают поглощенную дозу в облучаемой опухоли и позволяют минимизировать воздействие на здоровые окружающие ткани. Работы идут с 2017 года. Сейчас проводятся исследования радиосенсибилизирующего действия широкой линейки металлических и металлооксидных наночастиц in vitro. Мы уже дошли до испытаний на лабораторных животных, технология показывает высокую эффективность. С 2022 года начинаются доклинические испытания. Надеюсь, через несколько лет мы получим лекарственный препарат, который будет использоваться в онкологических центрах.

— В 2018 году «СР» писала о проекте «ДаниоЛаб», в рамках которого изучается влияние малых и средних доз радиации на эмбриональное развитие рыб данио. На какой стадии находится проект?

— На этих рыбках мы сейчас изучаем эмбриотоксические эффекты трития, чтобы нормировать его содержание в питьевой воде. Работы идут, через несколько лет обозначим норматив. Возможно, в дальнейшем будем проводить на рыбках данио радиобиологические и токсикологические исследования.

— Какие проекты совместно с атомщиками запустите в ближайшее время?

— Планируем запустить проект «Биодозиметр», в рамках которого будет создан аппаратно-­программный комплекс для автоматического анализа молекулярно-­генетических и цитогенетических нарушений при чрезвычайных радиационных ситуациях. Не все люди одинаково восприимчивы к воздействию радиации. Наш биодозиметр позволит на основе анализа генетических повреждений ДНК восстановить биологическую дозу, которую получил человек при воздействии радиационного фактора, рассчитать устойчивость организма к излучению. Комплекс будет использован для оценки радиационных нагрузок с возможностью персонифицированного прогноза отдаленных эффектов облучения. Это позволит формировать, например, аварийные бригады — ​брать в них радиорезистентных людей.

— Какие перспективные направления в радиационной медицине отметите?

— Например, исследования радиобиологических эффектов лазер-генерируемых пучков ускоренных частиц. Они характеризуются сверхкороткой длительностью и высокой мощностью дозы во время импульса, низким боковым рассеиванием. Обсуждается использование лазерных ускорителей в медицине. Направленные ультракороткие импульсы дают возможность ювелирно дозированно воздействовать на солидные опухоли с минимальным облучением нормальных тканей. Импульсное субпикосекундное излучение более эффективно убивает опухолевые клетки. Однако механизмы биологического действия пока мало изучены.

Речь идет о новом направлении в радиационной биологии и медицине. Мы с коллегами из институтов РАН, МФТИ и Института синхротронных исследований «КЕНДЛ» (Армения) ведем эксперименты по изучению физико-химических механизмов биологического действия субпикосекундного импульсного излучения. В ближайшем будущем лазерные ускорители частиц благодаря их эффективности, компактности и меньшей стоимости могут стать альтернативой ускорителям, которые используются в медицине сегодня.

Мороз и солнце

— «Росатом» уделяет особое внимание Арктике. А ФМБА там работает?

— Мы сотрудничаем с северо-­западным отделением «СевРАО». Только в губу Андреева с 2004 года наши специалисты совершили более 50 экспедиций, выполнили натурные радиоэкологические исследования. Идентифицировали загрязнение вокруг пункта временного хранения ОЯТ и РАО, их воздействие на персонал, население и окружающую среду. С помощью созданной нами информационно-аналитической системы наблюдаем изменения, которые произошли в губе Андреева за 17 лет — ​с начала работ по улучшению инфраструктуры и вывозу облученного топлива. Изменилась не только радиационная обстановка: в пункте временного хранения создана инфраструктура, которая позволяет обеспечивать безопасные условия труда персонала, а также безопасность населения. На предприятии проводится постоянный радиационно-гигиенический мониторинг.

— Вы планируете новые проекты в Арктике?

— В Арктике существуют вредные факторы воздействия на организм человека: перепады температуры, воздействие полярного дня, полярной ночи. Чтобы в полной мере исследовать их влияние, необходима стендовая база. В нашем центре есть уникальная климатическая комната, она создавалась для изучения экстремальных нагрузок на спортсменов. В 2009 году решением президента России спортивная медицина была передана в ФМБА. И в том же году в нашем учреждении был открыт Центр спортивной медицины и реабилитации. Именно на его базе мы учились работать со спортсменами, в нем стартовали и ведутся фундаментальные исследования влияния спорта на физиологию человека.

— Можете привести пример?

— В климатической комнате мы изучали воздействие жаркого климата на футболистов, которые в 2022 году примут участие в чемпионате мира по футболу в Катаре. Повысили температуру до 40 °C, увеличили влажность воздуха, разве что песок на пол не насыпали. Поставили велотренажер и беговую дорожку, смоделировали для спортсменов нагрузку, которую они получают во время матча. Отслеживали частоту сердечных сокращений, потребление кислорода, показатели крови. В результате разработали спортивную программу, которая за 7–10 дней выведет спортсмена на пик формы в условиях жаркого климата. Теперь ждем футболистов за пару недель до чемпионата — ​чтобы успеть их подготовить и отправить на чемпионат полностью адаптированными. Скоро наша спортивная комната расширит функционал, мы готовим ее под задачи работы в Арктике.

— Какие условия можно будет там создать?

— Сможем понижать температуру до −​40 °C, создавать сильный ветер и осадки. Поместив человека в такую неблагоприятную среду на некоторое время, мы поймем, как это воздействует на его здоровье. Разработаем профилактические рекомендации. И если «Росатом» либо другая компания решит подготовить свой персонал для работы в Арктике, рады будем помочь.

Источник: газета «Страна РОСАТОМ»